Как сообщают источники на ПАО «Тольяттиазот», работать под руководством генерального директора ТоАЗа Дмитрия Межеедова стало делом токсичным, если не сказать опасным. Его стопроцентная ориентированность на вывод средств ТоАЗа в офшоры любыми методами уже ни для кого не является секретом, как и прошедшие у него недавно дома и в офисе обыски в связи с расследованием коррупционных эпизодов. Кроме того, несколько недель назад к 7,5 годам колонии строгого режима за попытку дать взятку Верховному суду РФ был приговорен экс-председатель Тольяттихимбанка Александр Попов – одно из ближайших доверенных лиц основного владельца ТоАЗа Сергея Махлая. Руководство завода чувствует, что следующий на очереди – Межеедов, и мало кому хочется идти на скамью подсудимых вместе с ним.
Высший руководящий пост на ТоАЗе Межеедов занял два года назад, аккурат перед вынесением заочного приговора скрывающимся за рубежом Владимиру и Сергею Махлаям, а также их сообщникам, за хищение у ТоАЗа продукции на 87 млрд руб. Продукция была похищена путем ее продажи по заниженным ценам аффилированному с подсудимыми швейцарскому офшору, с нарушением законодательства об акционерных обществах. Приговор привел Махлаев в ярость, и вместо того, чтобы выплатить установленные судом компенсации потерпевшим от мошенничества, включая непосредственно ТоАЗ, они начали лихорадочно искать новые способы вывода средств.
Тут-то и пригодился Межеедов, давно работавший в корпоративных структурах ТоАЗа. В производственно-технических вопросах этот выходец из консалтинговой сферы ничего не смыслил, зато в разработке и реализации разного рода нелегальных финансовых схем успел как следует поднатореть. Именно такой человек и был нужен Махлаям на этом посту, так как после приговора суда они твердо решили выдоить завод досуха.
После того, как правоохранители раскрыли аферу с хищением продукции на ТоАЗе, масштабы вывода средств по этому каналу сократились, хотя полностью он не перестал «работать» даже сейчас. Зато именно при Межеедове пышным цветом расцвели альтернативные каналы вывода прибыли ТоАЗа – через фиктивные договоры фрахта, строительные и ремонтные подряды, закупку материально-технических ценностей, консалтинг и так далее. В общем схема выглядит так: ТоАЗ оплачивает примерно 70% подряда авансом одной из подставных компаний, но никаких работ в действительности не ведется или почти не ведется, никаких закрывающих документов, как правило, тоже не остается. И так год за годом. При этом у одной и той же фирмы заказывается один и тот же подряд несколько раз, либо выдается один и тот же подряд нескольким фирмам.
На текущий год у Дмитрия Межеедова большие планы. Под видом инвестиционной программы ему необходимо вывести в различные офшорные юрисдикции 21,7 млрд руб. Это больше, чем 16,3 млрд руб., выведенные в 2020 году. Из 21,7 млрд руб. в текущем году Межеедов уже вывел около 16 млрд и сейчас ищет способы, как бы вывести еще 6 млрд руб. Причем из всей выведенной суммы закрыто актами у Межеедова лишь около 2 млрд руб., что, несомненно, должно привлечь внимание правоохранительных органов.
Здесь возникает вопрос: изымаются ли все эти деньги из прибыли предприятия, или ложатся на себестоимость? Казалось бы, какая разница, если деньги все равно выводятся в офшоры? Но разница есть. Если в первом случае «всего лишь» обворовывается сам завод, то в случае отнесения выводимых средств на себестоимость это еще и сокрытие налогооблагаемой базы, а значит, уклонение от налогов и недоплаты в бюджет. А это уже повод для проверки со стороны налоговых органов.
Для сравнения: чистая прибыль ТоАЗа за весь 2020 год составила 1,25 млрд руб. То есть, Межеедову поставлена задача выводить средства быстрее, чем он официально зарабатывает завод. Нетрудно догадаться, что после нескольких лет таких «подрядов» выводить с завода будет уже нечего. Это, по сути, все, что нужно знать о планах Махлаев и Межеедова на развитие ТоАЗа в ближайшие годы. Похоже, морально они готовы к тому, что через год-другой ничего, кроме проржавевших труб, неработающих агрегатов и токсичных отходов на заводе не останется.
Конкретные схемы, по которым Межеедов по указке Махлаев выводит с завода прибыль, давно известны. Например, строительная фирма ООО «МСА-строй» уже много лет является основным подрядчиком по строительству на ТоАЗе. Вот уже 10 лет эти доблестные строители бьются над проектом «Склад хранения метанола и наливная эстакада метанола». Договор был заключен в 2011 году, его сумма составляет 270 млн руб. Из них Межеедов оплатил 116,5 млн руб., а прикрыто актами 38 млн руб. Реально же за 10 лет ничего сделано не было, деньги просто были украдены, а склад с эстакадой так и остался для ТоАЗа несбыточной мечтой.
Еще один «вечный проект» – ремонт центрального пульта управления и административно-бытового корпуса агрегата аммиака №6. Стоимость договора – 129,7 млн руб. Работы «ведутся» уже по крайней мере с 2013-2014 годов, а воз и ныне там. Однако это не помешало Межеедову заплатить по договору 84,9 млн руб., из которых не закрыто актами 82 млн руб.
С 2013 года «МСА-строй» не может закончить ремонт кровли и межпанельных швов ряда цехов на фантастическую сумму 149 млн руб. За эту «работу» Межеедов заплатил 109 млн руб., при этом актами не закрыто 77 млн руб. На данный момент выполнено менее 50% объема работ.
Также недостроенным остается многострадальный дом по ул. Новопромышленная, что в самом центре города. Стоимость проекта запредельная – 1,255 млрд руб. Этой суммы хватит на постройку даже не одного многоэтажного дома, а трех-четырех!
У «МСА-строй» есть фирма-«близнец» ООО «Интеркон». Иногда им даже достаются одни и те же заказы. Пять лет уже «Интеркон» не может справиться со строительством стратегического напорного трубопровода К-7 в цехе № 15. Сумма договора составляет 170,4 млн руб., 90,4 млн руб. Межеедов уже оплатил, но актами у него не закрыто 50,8 млн руб. Пора бы Средне-Поволжскому управлению Ростехнадзора заинтересоваться судьбой трубопровода К-7, также как и другими проблемными объектами на ТоАЗе.
В 2019 году Межеедов заключил контракт с американской компанией «Ханейвелл» на автоматизацию агрегата аммиака №1 477 млн руб. Фактическая оплата превысила 390 млн руб. Но не закрыто актами 363 млн руб. Между тем, агрегат №1 не остановлен и планов по остановке для монтажа автоматизированной системы нет. Когда Межеедов ожидает выполнения контракта с «Ханейвелл»? Возможно, этим вопросом уже задаются следователи СК РФ.
На площадке водоподготовки агрегатов карбамида и корпуса №507 «работы» ведет стратегический партнер Межеедова, турецкая строительная компания «Тарсу». Стоимость договора составляет 8,3 млн евро, из них незакрытых авансов – 4,4 млн евро. «Тарсу» прославилась тем, что обещала поставить ТоАЗу передовую американскую технологию водоподготовки от General Electric. В действительности «Тарсу» – обычная турецкая строительная компания, не имеющая ничего общего с химическим производством и не обладающая никакими передовыми технологиями в этой сфере.
Еще больше проблем в цеху межцеховых коммуникаций №16, то есть инфраструктурной сети трубопроводов, обеспечивающей функционирование опасного производственного объекта 1-го класса. Межеедов выделил 123,5 млн на монтаж нового трубопровода аммиака, оплатил аванс в 59,5 млн руб., при этом актами у него не закрыто 34,3 млн руб. Как известно, в 2019 году на трубопроводе произошла авария, но ее последствия до сих пор не ликвидированы, то есть утечка аммиака продолжается.
До сих пор не удается Межеедову починить печь риформинга на агрегате аммиака №4, из-за чего ввести его в строй не представляется возможным. В октябре 2018 года печь попросту взорвалась. На монтаж новой печи было выделено 2,6 млрд руб. с сентября 2019 года. Сколько оптимистичных статей было в прессе о крупном заказе тольяттинского химкомбината для подольских машиностроителей из АО «ЗиО» и их субподрядной организации «Строймаркет»! Но Межеедов решил «для экономии» поставить на новую печь старые, взорванные трубы. Понятно, что без надлежащей документации. Тут снова вопрос к Ростехнадзхору! В мае ТоАЗ предпринял попытку начать на всем этом пусковые работы. И лишь по чистой случайности никто не пострадал.
Зато с мотивацией у Межеедова полный порядок. Его оклад составляет 6 млн руб. в месяц или 72 млн руб. в год. Странно, учитывая, что при Межеедове ключевые финансовые показатели ТоАЗа стабильно ухудшаются, причем иногда в разы. Еще Межеедов получает квартальные бонусы от 30 млн руб. до 50 млн руб. плюс еще сотни миллионов рублей за свое членство в совете директоров. Иными словами, в год Межеедов получает примерно 400 млн руб. Это около половины фонда оплаты труда всего ТоАЗа и примерно соответствует стоимости проекта монтажа новой печи.
Интересно и то, почему вообще в 2018 году взорвалась печь – случай в российской азотной промышленности невиданный. Взрыв 3000 кубометров природного газа произошел из-за использования контрафактной запорной арматуры (газовых кранов), не соответствующих техническому регламенту и действующему проекту.
Арматура «Мапол» была поставлена на ТоАЗ компанией Сергея Махлая AM&JH Industries, зарегистрированной в США. По документам эта фирма закупает и поставляет дорогие европейские краны и другое оборудование, а по факту на ТоАЗ попадают некачественные китайские, кратно дешевле сертифицированных. Разница в цене достается Махлаю. Как допустил установку контрафактных кранов главный механик Лукьянченко, возможно, захотят разобраться правоохранительные органы.
Деятельность Межеедова не просто приводит к ограблению завода, его трудового коллектива и российского бюджета, но и создает угрозу техногенной катастрофы. Ведь в какой-то момент взорваться может не только печь, а и что побольше. Тогда мало не покажется не только Тольятти, но и всей Самарской области. Но за всем этим пассивно наблюдают и главный механик Лукьянченко, и инспекторы Средне-Поволжского управления Ростехнадзора – Лукьянова и другие.
Не удивительно, что среди подчиненных Межеедова распространяется нервозность, если не сказать паника. Котарев, Скобелев, Макрушин, Шишов и другие уже либо начали искать себе альтернативные варианты работы, пока не поздно, либо задумываются об этом. Никто не хочет оказаться рядом с Межеедовым, когда его «великие» дела будут одно за другим вытаскивать на свет и пристально рассматривать на суде. На что рассчитывает сам Межеедов – загадка. Очевидно, пример Александра Попова его ничему не научил.
